Яковлев В.В.

Приемы осады крепостей в XIV—XVI веках
В начале рассматриваемого периода артиллерия была далеко еще несовершенной и применялась в ограниченном количестве (1—2 батареи по 2—3 орудия на фронт) исключительно для пробивания брешей с близких дистанций. Обычный прием атакующего заключался в том, что он располагался вокруг крепости несколькими лагерями, обеспечивал себе циркум- и контрвалационными линиями, устраивал опорные пункты, которые [67] позволяли крепко основаться вокруг осажденной крепости, и выжидал удобного случая для нечаянного нападения или атаки открытой силой. Так как подобные случаи были довольно редки, то чаще прибегали к блокаде.
Блокадные линии состояли из отдельных укреплений, возведенных из камня и дерева (т. н. бастилии) или только из земли (бульвары), соединявшихся между собой траншеями. Такие укрепления были, например, устроены англичанами при осаде Орлеана в 1428 г. Это были квадратные редуты с закругленными выступами на углах, в которых было поставлено по 3 орудия и которые служили для перекрестной обороны. Интересной деталью установки этих орудий являются дощатые блиндированные амбразуры , через которые стреляли эти орудия. Нечто подобное встречалось в мировую войну в позиционных оборонительных постройках. Циркум- и контрвалационные линии устраивались вообще весьма солидно и усиливались всевозможными укреплениями: горн-верками, кронверками, штерншанцами, редутами и т. п.
При осаде крепости Бреды в Голландии в 1624 г. линия обложения испанцев заключала 96 редутов, 37 штерншанцев, 45 реданов. Наличие такого большого количества оборонительных построек объясняется тем, что тогда у атакующего было в распоряжении слишком много времени. С усовершенствованием артиллерии и увеличением ее численности от блокады перешли к постепенной атаке, которую [68] вели при бастионном фронте на куртину . Дальность тогдашнего действительного артиллерийского огня была около 200 м; поэтому брешь-батарею против куртины и контрбатареи против фланков располагали в расстоянии от 280 до 490 м от верков. Каждая батарея строилась на 3 или 4 орудия, так что всего на один фронт приходилось от 9 до 12 орудий. Спереди и по сторонам батарей строились окопы. Для демонстрации обыкновенно вместо одной велось две атаки — на два фронта. Постройка батарей длилась очень долго, так как они легко могли атаковаться вылазками и разрушаться; кроме того орудия были очень тяжелые и подвоз их также отнимал много времени.
Вместо прежних деревянных подступных машин, от которых пришлось отказаться, стали устраивать земляные подступы (апроши). Подступы в виде рвов впервые были применены в Столетнюю войну англичанами в 1418 г. при осаде Руана и французами в 1420 г. при осаде Мелюна. Подступы вели преимущественно против куртины зигзагами или змееобразно, не связывая между собой траншеями, как это стали делать позднее. Чтобы дать подступам поддержку, французский военачальник (позднее маршал) Монлюк при осаде Тионвиля в 1558 г. предложил устраивать в подступах завороты, в которых могли помещаться траншейный караул, материалы и устраивались выходы в поле . Порядок производства работ при постройке подступов выработался не сразу. Первой появилась так называемая летучая сапа, примененная испанцами при осаде приморской крепости Остенде (во Фландрии) в 1601 г. Устройство ее состояло в том, что ночью выставляли сразу вплотную друг к другу туры или бочки, которые днем наполняли землей.
Затем появилась тихая сапа, т. е. перекидная. Она велась так же, как и в начале XX века, только вместо двух участков было три участка одинаковой длины, но разной глубины и ширины. Была также и двойная сапа. Головы сап обычно прикрывали или пересыпавшейся вперед кучей земли или подвижными заслонами (мантелеты), устраивавшимися из туров, фашин и пр. Для укрытия от поражений устраивались висячие траверсы Т, состоящие из бревен и фашин, связанных веревками и положенных на брустверы траншеи . Чтобы укрыться от навесных выстрелов, прибегали к крытой сапе, состоявшей из дощатой галереи, покрытой фашинами, плетнем, кожами. Такую сапу вели испанцы при осаде Гаарлема в 1572 г., шведы употребляли ее в Тридцатилетнюю войну.
Батареи по профили были: горизонтные, углубленные и возвышенные; применение той или иной профили зависело от местности. Высокие стены итальянской системы позволяли применять настильный огонь, а следовательно низкие батареи; но при низких крепостных стенах приходилось делать возвышенные батареи, а под брешь-батареи насыпать даже террасы. Так, испанцы при осаде Мастрихта в 1573 г. устроили террасу высотой в 40 м. Такие возвышенные батареи назывались кавальерами.
Брешь-батареи чаще всего старались располагать на гласисе, так как тогда не надо было возводить террасы и кроме того можно было бить в упор, а следовательно и легче пробить брешь, но для этого надо было овладеть прикрытым путем, который поэтому оборонялся очень сильно. Отсюда главным периодом атаки было овладение прикрытым путем. Брустверы батарей обычно делались из туров трех сортов: 3 м высоты и 2,1м диаметром; 2,4 м высоты и 1,8 м диаметром и 1,8 м высоты и 1,2 м диаметром. Малые туры [70] применялись для устройства подступов. Вместо туров применялись также вязанки хвороста, мешки с шерстью диаметром до 2 м, стянутые обручами. Мешки и туры подкатывались к месту устройства батареи. Постройка батарей производилась под прикрытием мантелетов длиной до 13м, передвигаемых при помощи якорей и талей. При отсутствии наружных построек строили одну батарею у подошвы гласиса, против куртины, с фланками, направленными против фланков бастионов. С этой батареи уничтожали вооружение и пробивали брешь; если же нельзя было пробить бреши, то переносили батарею на гребень гласиса или даже спускались минами под землю, пробивали в контрэскарповой стене амбразуры и производили брешь орудиями, поставленными за стеной в подземных галереях. Пороховые мины для производства обвалов стали применять с начала XVI в. (Остенде в 1500 г., Сарацинелла в 1503 г., замки близ Неаполя — около того же времени, замок Дре в 1593г.).
Атака де Вилля
В вышеописанном способе атаки не было никакой системы, отдельные подступы не связывались между собой и не способны были отражать предпринимаемые обороной вылазки. По этой причине атаки редко оканчивались успешно, хотя гарнизон крепости и бывал обычно небольшой. Французский инженер де Вилль, о котором было упомянуто выше, первый систематизировал атаку и дал в своей системе намеки на ту схему атаки, которую позднее еще более основательно разработал Вобан. Атака по системе де Вилля заключалась в следующем .В расстоянии 280—490 м (400—700 шаг.) от крепостного фронта устраивается длинная траншея (параллель), доходящая до капиталей двух атакованных бастионов, с редутами Р, расположенными в середине и по концам. От крайних редутов ведутся наискось два подступа П так, чтобы они встретились перед серединой куртины, где располагается большой редут Pt на 500 человек. Редут этот может иногда соединяться со средним редутом первой параллели двойной траншеей Г. Вдоль косых подступов кроме больших редутов располагаются также и малые Р. Подступы продолжаются далее до подошвы гласиса исходящих углов, и здесь располагается еще одна параллель, обеспечиваемая редутами. В крайних редутах помещаются контрбатареи к б, остальные же батареи располагаются в прочих редутах или отдельно. Главное достоинство атаки де Вилля — это наличие [71] параллелей, в которых может размещаться траншейный караул и которые поддерживают подступы, обеспечивая их от вылазок; излишество редутов является до известной степени недостатком, усложняющим всю систему.
Оборона крепостей в рассматриваемый период. Применение мин
Вследствие малой меткости наклонной стрельбы с высоких валов артиллерия сначала приносила мало пользы обороне и давала преимущество атакующему. Обороняющемуся приходилось понижать валы, устраивать наружные постройки, организовать заблаговременно или в период осады ряд внутренних вспомогательных построек (ретраншаменты и др.) — все это для того, чтобы заставить противника пробивать несколько брешей, делать несколько обвалов, строить несколько батарей, штурмовать ряд верков, притом в крайне неблагоприятной обстановке, усугубляемой весьма энергично веденными контрапрошами (противоподступами) и вылазками, успех которых обеспечивался отсутствием у атакующего опорных пунктов и растянутой линии атаки. Значение вылазок привело к изобретению прикрытого пути. Когда же артиллерия усовершенствовалась, а для отражения вылазок стали в подступах устраивать завороты и в параллелях устраивать редуты и особенно, когда участие в обороне стал принимать один гарнизон без жителей, к этому активному средству обороны стали прибегать реже. Штурм обычно отражался сначала энергичным артиллерийским и ружейным [72] огнем, потом холодным оружием. Бреши оборонялись настолько энергично (портились, подрывались, покрывались всякого рода препятствиями), что надолго еще оттягивали оборону и давали даже время устраивать ретраншаменты.
Пороховые мины как у атаки, так и у обороны получили применение к концу XV века. Минной атаке противопоставлялись контрмины, готовые, т. е. устроенные заблаговременно (Падуа в 1509 г.), или устраиваемые в период осады (Ла-Рошель в 1543 и 1628 гг., Остенде, в 1601—1604 гг., Родос в 1521 г. и особенно Кандия в 1667—1669 гг.). Невзирая на столь частое применение мин, действие их было не всегда успешно, что объясняется неумением еще тогда правильно определять величины зарядов: их не вычисляли, как позднее, по формулам, а брали наугад, ощупью, исключительно на основании раньше произведенных взрывов.
Осадное искусство и оборона крепостей
Если у русских в рассматриваемый период фортификационные формы были на значительно низшей ступени развития, чем в Западной Европе, то нельзя того же сказать про осадное искусство и оборону крепостей, которые стояли на довольно высокой ступени развития. Обычно при осаде неприятельских крепостей внешние формы у русских не играли первенствующей роли, и на первом плане ими проявлялись быстрота действий, энергия и систематичность. Наибольшее самобытное развитие (без влияния иностранцев) осадное искусство в России получило при Иоанне IV Грозном. Именно тогда в России впервые появляется постепенная атака, называвшаяся тогда “взять город взятием”.
Первым образцом такой атаки является осада Казани в 1552 г., которую вел сам Иоанн IV. Казанские татары наотрез отказались признать власть Москвы, прогнали своего царя Алея, симпатизировавшего последней, и выбрали Едигера. Иоанн IV решил покорить Казань и предпринял в 1551 г. поход, который [79] окончился неудачно. Тогда в 1552 г. Иоанн сам подступил к Казани, гарнизон которой состоял из 30 000 человек под начальством Едигера; остальные войска, под начальством Епанчи, находились вне Казани и назначались для нападения на русских с тыла одновременно с вылазками. Русских было 150 000 при 150 орудиях; кроме того, подвезено было огромное количество других осадных средств и провианта. Сначала Иоанн предложил казанцам сдаться без кровопролития, но, когда последние отказались, приступил к обложению города. Здесь интересно отметить характер устройства этого обложения: была устроена контрвалационная линия, состоявшая из туров и палисада, или тына; отдельные же участки этой линии состояли из впервые здесь примененного так называемого гуляй-города, представлявшего собой подвижную ограду из небольших брусчатых [80] или дощатых щитов с бойницами, поставленных на колеса или полозья и скрепленных между собой связями, т. е. по существу это приспособление как бы напоминало виней. Для обеспечения от вылазок, против 4-х ворот города были еще расположены — на контрвалационной линии — особые плацдармы, называемые в летописях большими крепостями. После совершения обложения осаждающий открыл из своих туровых батарей огонь со всех сторон; кроме того, при помощи подкопа был взорван тайник, и город лишился воды. Затем еще тремя подкопами были произведены в ограде бреши, через которые русские пошли на штурм. Татары дрались очень упорно, и русские начали уже ослабевать, но подошла царская дружина, и с ее помощью город был взят. Таким образом, здесь впервые русскими были применены подкопы или мины, хотя работами руководил иностранный инженер Немчин Розмысл. Другой пример, показывающий, что русские в рассматриваемый период хорошо были знакомы с современными приемами осадного искусства, представляет осада в 1632 г. Смоленска, захваченного поляками в 1610 г.
Русская осадная армия под начальством боярина Шеина насчитывала до 100 000 человек, а осадный парк заключал более 100 орудий различных калибров и находился под управлением опытных и искусных иностранцев. Сначала было произведено широкое обложение, для чего войска предварительно расположились в трех отдельных укрепленных лагерях, которые тогда назывались таборами. Каждый из лагерей был обнесен непрерывным валом, представлявшим в плане систему исходящих и входящих углов, а местами имевшим и бастионное начертание. К этому валу, образовавшему как бы главную ограду, присоединялись отдельные укрепления в виде редутов, двойных реданов, горнверков с сомкнутой горжей и небольших бастионных крепостец, усиливавших оборону отдельных участков местности или обеспечивавших сообщение через мосты.
Атака велась в двух направлениях: главная — на юго-восточную, а вспомогательная — на северовосточную часть ограды. В главной атаке характерным было применение подступов зигзагами, что [81] у летописцев обозначалось выражением “начаша рвы копати семо и овамо”, и расположением в 100 м от городской стены общей траншеи длиной в 600 м, напоминающей собой Вобановскую параллель. Этим доказывается, что у русских приемы постепенной атаки применялись раньше, чем в Западной Европе. Вспомогательная атака, по своему общему характеру (наличие пересекающихся подступов и квадратных редутов на флангах) напоминала атаку де Билля. Хотя на производство осадных работ русскими было затрачено много времени и труда, но вследствие отсутствия энергии и систематичности в общих действиях все это ни к чему не привело: к полякам подоспела выручка, и Шеин со своей армией принужден был отступить, большинство же иностранцев перешло на службу к полякам.
Наконец стоит упомянуть еще об осаде русскими Риги в 1656г. Рижские укрепления отличались значительной силой: имелись рвы с вододействием. Однако материальные средства обороняющегося не соответствовали силе верков, гарнизон был численно слаб, а боевых и продовольственных запасов было мало. Поэтому пришлось отказаться от обороны форштатов, причем, оставляя последние, обороняющийся имел неосторожность оставить невырубленными густые сады и рощи, которыми русские воспользовались для скрытого подхода на довольно близкое расстояние к крепостным веркам. Здесь приемы атаки русских очень напоминают вобановские, о которых речь ниже. Это снова доказательство знакомства русских с новейшими приемами атаки. Однако как работы под Смоленском, так и под Ригой показывают, что хотя русские и могли наглядным образом научиться самому механизму производства осадных работ, они не постигли еще в должной степени тактику осадных операций: для этого не хватало достаточных теоретических познаний.
По данным летописцев, в рассматриваемый период оборона русскими укрепленных городов и монастырей была доведена до высокой степени совершенства. Из примеров такой обороны заслуживают упоминания: 1) оборона Пскова; 2) оборона Троицкой лавры и 3) оборона Смоленска. Псков в 1581 г. оборонялся 30 000 русских, под начальством князя Ивана Шуйского. Осаждали крепость 100 000 поляков, под начальством Стефана Батория.
Русские сожгли предместья и посевы вокруг каменной крепостной ограды и свезли запасы в город; жители бежали туда же и были размещены в осадных дворах. Уничтожение запасов и иных средств при помощи сжигания считалось тогда общим приемом при приведении города в оборонительное состояние, так как неприятелю приходилось для своего пропитания производить набеги и реквизицию, что, конечно, отвлекало от осады. Поляки повели атаку на южную оконечность города, где имелись две башни (Покровская и Свиная), соединявшиеся прямолинейным участком стены: они [83] вывели зигзагами пять подступов, которые местами пересекались траншеями. Когда подступы были доведены на 500 м от ограды, расположили батарею из 20 орудий и артиллерийским огнем стали брешировать стену и башни. Когда русские увидели, что поляки собираются пробивать брешь, они построили позади ретраншемент из деревянных срубов, наполненных землей. Ретраншамент не был еще окончен, как поляки, пробили брешь и бросились на приступ. Несмотря на упорное сопротивление, русским пришлось, однако, отступить, оставив полякам обе башни. Но перед овладением ретраншаментом среди частных начальников у поляков начался разлад. Русские этим временем оправились и подкатили под одну из башен (Свиную) бочонки с порохом, взорвали их и таким образом разрушили башню вместе с засевшими там поляками. Штурм на ретраншамент был отбит. Тогда поляки решили вести, минную атаку, для чего начали выводить девять минных галерей. Однако Шуйский вовремя узнал об этом от перебежчика и в свою очередь вывел из городской стены контрминные галереи (слухи). Русские ворвались по ним в польские галереи, и таким образом попытка поляков овладеть Псковом при помощи мин также потерпела неудачу. Затем поляки прибегали несколько раз к атаке открытой силой, но все их приступы кончались неудачей. Баторий решил ограничиться блокадой. Через 4 месяца [84] заключено было перемирие, и поляки ушли. За все это время псковитяне выдержали 231 более или менее значительных приступа и произвели 47 вылазок.
Троице-Сергиевская лавра (1608—1610 гг.) представляла по своему местоположению важный стратегический пункт, прикрывавший сообщение между Москвой и северо-восточной частью России, и потому русским важно было удерживать ее в своей власти от захвата посягавших на нее поляков под начальством Сапеги. Гарнизон лавры составляли, монахи и присланные Василием Шуйским войска общей численностью в 3 тысячи человек. Обороной руководили так называемые осадные воеводы — князь Долгоруков и боярин Голохвостов.
Сапега подступил к лавре с 30 тысячами человек при 60 орудиях и расположился с двух сторон, чтобы отрезать гарнизон от Москвы. Девять батарей, построенных поляками, открыли по лавре огонь и громили ее в течение 6 недель, но без особого успеха. Спустя 3 дня поляки стали рыть в 100 м от ограды подступной ров и выводить из него минные галереи, но, не дождавшись окончания работ, пошли на приступ, который защитниками лавры был отбит. Затем защитники производят ряд вылазок с целью разрушения неприятельских батарей, но успеха не имеют. Поляки в свою очередь после каждой вылазки производят приступ, но каждый раз тоже безуспешно. Когда обороняющийся узнает достоверно от пленных, что цель минной атаки заключается в разрушении юго-восточной башни ограды, то он сейчас же возводит ретраншамент из деревянных срубов позади угрожаемой башни, отрывает глубокий ров с целью прервать путь минным галереям и предпринимает энергичные вылазки, чтобы помешать работам атакующего. Наконец, узнав от перебежчика, что поляки собираются заряжать подкоп миной, обороняющийся производит большую вылазку, для чего открывает старый вылаз, защищавшийся тремя дверьми. Кроме главной вылазки производятся и демонстративные. Достигнув подступного рва, русские врываются в минные галереи, где уже были заложены заряды, но не была еще устроена забивка, и производят взрыв, который благодаря последнему [85] обстоятельству наносит вред атакующему, а не обороняющемуся. Что касается других вылазочных отрядов, то после некоторой неудачи они все-таки разрушили польские батареи, смяли охранявшие их войска и захватили 8 орудий.
После этого поляки решили ограничиться одной блокадой. За зиму в лавре развились заразные болезни, число защитников сильно уменьшилось, а подкреплений прибыло мало. Все это побудило поляков весной снова пойти на приступ, который снова был отбит с большим уроном. В конце концов, гарнизону лавры удалось дождаться внешней выручки, с приходом которой в январе 1610г. осада была поляками снята. В общем лавра оборонялась в течение почти полутора лет.
В 1609 г. русским пришлось оборонять против тех же поляков Смоленск. Обороной, насчитывавшей в своих рядах всего несколько тысяч человек, руководил воевода Шеин; у осаждавшего было 100 000 войск под начальством польского короля Сигизмунда, причем кроме поляков в это войско входили и наемные части (немецкие, литовские, татарские и запорожские казаки), благодаря чему в общем в осадной армии не было порядка. Осаждающий последовательно вел сначала нечаянное нападение, затем постепенную атаку с ведением минных галерей, но ни то, ни другое успешного результата не дало благодаря мужеству и бдительности обороняющегося. Когда осада и болезни уменьшили гарнизон до 200 человек, осаждающий предпринял приступ; хотя защитники города оборонялись при этом очень упорно — лили на штурмующих горячую воду, смолу, сбрасывали камни, тем не менее в конце концов число их настолько уменьшилось, что Шеин принужден был сдаться.
Из рассмотренных примеров видно, что русские умели оборонять свои крепости и в общем применяли следующие приемы: 1) сжигали вокруг крепости все пригодные для противника средства борьбы и запасы; 2) применяли в широких размерах постройку позади оград ретраншаментов, что и способствовало в значительной степени упорству обороны; 3) производили частые вылазки из крепости, т. е. проявляли активность обороны и 4) оказывали энергичное противодействие минам.