C. Мишенёв

Цирк - феноменальное явление древности, сделавшее владение холодным оружием эффектнейшем зрелищем, крупнейшим бизнесом, мощнейшим рычагом внутренней политики.
Профессиональный бокс в США, коррида в Испании и футбол в Англии не могут дать представление о гладиаторских играх ни количеством, ни преданностью болельщиков, ни силой воздействия на психику каждого.
Св. Августин пишет о некоем Алимпии, христианине, собиравшемся постричься в монахи. Друзья насильно привели его в цирк, где он сидел, закрыв глаза и уши. Наконец, громкие крики вынудили его посмотреть на арену. Через минуту это был уже другой человек, кричащий вместе со всеми: "Пусть он отведает твоего меча! Вспори ему брюхо!"
Даже Св.Илларион одно время так пристрастился к играм, что просто не мог не ходить на них, и вынужден был ретироваться в африканскую пустыню, где игр не было.
Примеры массовости тоже впечатляют. Известный комедиограф Теренций в 160 г. до н.э. вынужден был прервать премьеру своей пьесы "Свекровь" из-за пронесшегося среди зрителей слуха, что как раз сейчас начинаются игры по случаю погребения Эмилия Павла. А жители Поленции в начале I в. силой препятствовали погребению магистрата, пока его родственники не выложили деньги на проведение игр.
Понятно, что и лучшие гладиаторы пользовались фантастической популярностью. Стремясь приблизить себя к этому ореолу славы, в разное время на арене появлялись императоры Тит, Адриан, Луций Вер, Дидий Юлиан, Нерон. Знаменитый Калигула выступал в качестве фракийца. Император Коммод провел около 1000 боев (он особенно гордился умением сражаться левой рукой) в качестве секутора.
Те, кто не могли или не хотели появляться на арене, зарабатывали любовь народа иначе, но тоже посредством цирка. Август 23 раза давал игры за свой счет вместо сановников, которые либо отсутствовали, либо не находили нужной суммы. Некто Мурена, поднимая свою популярность в народе, чтобы набрать на консульских выборах нужное количество голосов, раздал по всем трибам бесплатно билеты. Устройство игр напрямую входило в политику Цезаря, и он держал большую школу гладиаторов в Капуе. Несмотря на это, он вызвал неудовольствие и шум в массах, когда позволил себе во время игр отворачиваться от арены и заниматься делами со своими секретарями.
Неудивительно, что Цицерон, в своей речи против Рулла перечисляя блага, которыми пользуются римские граждане, приравнивает игры к свободе подачи голосов и к личному достоинству...
Но при такой всенародной любви к зрелищам римляне, однако, не являются родоначальниками гладиатуры. Она развивалась из традиции человеческих жертвоприношений в честь духов умерших.
Подобные ритуалы встречаются у скифов, греков, этрусков. На этрусских погребальных урнах, еще во второй половине III в. до н.э., изображены эти бои. Но сама традиция, очевидно, еще древнее. Римляне заимствовали этот ритуал именно у этрусков. В 264 г. до н.э. два сына умершего Децима Юния Брута Перы выставили на тризне на Бычьем рынке три пары фехтовальщиков, одновременно сражавшихся друг с другом. Это и был первый гладиаторский бой в Риме.
Первоначально игры проходили нерегулярно, только на погребениях. Отсюда и древнее название гладиаторов - бастуарии, т.е. сжигатели трупов. Но вскоре были введены сатурналии, в честь бога Сатурна, проводимые ежегодно в декабре. А потом начались игры в честь дней рождения, годовщин смерти, в честь победы, при сооружении новых зданий и освящении статуй и т.д.
Древнейшие бойцы - бастуарии - сражались обычным боевым оружием, в обычных для того времени доспехах. Но у гладиаторов сложились уже типы характерного вооружения, которое было необычайно разнообразным. Их и различали по типам вооружения. Так, фракийцы сражались кривыми кинжалами, серповидными мечами, а иногда кинжалами, неподвижно закрепленными на наруче. На ноги одевали поножи, а на правую руку наруч. В левой руке фракиец держал парму - небольшой квадратный или круглый щит, сплетенный из прутьев. Шлем мог быть открытым, а мог полностью закрывать лицо.
Самниты бились копьями и короткими прямыми мечами. Их оружие часто отделывали серебром. Шлем, с большими полями и высоким гребнем, закрывал лицо; вокруг талии широкий металлический пояс с кожаным фартуком; на ногах поножи; на правой руке повязка; в левой - большой круглый или четырех-угольный щит.
Крупелларии (тяжеловооруженные галлы), как и самниты, вооружались мечом, щитом и копьем.
Мирмилоны (мурмилоны) в эпоху Империи постепенно сменили галлов, сохранив их вооружение. Свое название мирмилоны получили за изображение морской рыбы на шлеме.
Ретиарии, одетые только в тунику, были вооружены сетью, трезубцем и ножом, используемым для ловли тунца. Их главными противниками были мирмилоны и секуторы.
Андабаты вооружались мечом и щитом. Их отличал "слепой" шлем без прорезей для глаз. Упоминаются также и конные андабаты в парфянских кольчугах и с длинным копьем для таранных ударов.
Эсседарии сражались в британских колесницах; велиты имели только копье и аментум - ремень для метания копий; лазории отбивались деревянным оружием от пегнариев, вооруженных бичом и палкой; димашеры фехтовали двумя мечами; эквесторы, в доспехах и с копьями, сражались верхом.
Упоминаются также гопломахи и провокаторы - тяжеловооруженная пехота; ласкурии - метатели аркана; гладиаторы с двумя короткими кинжалами и кривыми серпами; бойцы с маленьким щитом и изогнутым прутом в одной руке и щитом - в другой. Отдельную категорию составляли бестиарии (зверобойцы) и постулаты (стрелки).
Этот перечень, однако, не исчерпывает всех типов гладиаторского вооружения. Их было великое множество, и многие даже не имели названий, т.к. появлялись на арене лишь один раз. К тому же каждый устроитель пытался перещеголять предыдущего, оперируя не только количеством бойцов, но и ценностью их доспехов. Цезарь изготовил своим гладиаторам серебряные доспехи, Нерон - янтарные, Домициан - золотые. И не только ценностью доспехов: Калигула вывел на арену гладиатора с отрубленной правой рукой. А боец Басс прославился тем, что сражался золотым ночным горшком. Впрочем, цифры тоже впечатляют. Плутарх пишет, что однажды Цезарь вывел на арену 320 пар в серебряных доспехах (после этого сенат издал указ, ограничивающий количество гладиаторов, одновременно допускаемых в город). Политический противник Цезаря Помпей использовал для своих игр 500 львов и 18 слонов. По окончании гражданской войны Цезарь ввел в бой 200 пар всадников. На другой день против всадников сражалась пехота. Особенное впечатление произвели игры третьего дня, когда с каждой стороны сражалось по 500 пехотинцев, 300 всадников и 20 слонов. В эти же дни в Риме впервые увидели жирафов, подарок египетской царицы Клеопатры. Народ собирался со всех окрестностей, ночевали прямо на улице в палатках. В давках погибли люди, в том числе 2 сенатора! На Марсовом поле специально построили временный цирк и расширили старый цирк у Палатинского холма. Для морских боев - навмахий - выкопали озеро на правом берегу Тибра. Здесь сражалось около 4 тыс. гребцов и 2 тыс. бойцов.
В 44 г. император Клавдий в честь своего триумфа изобразил сцену захвата города во всех подробностях, включая выдачу пленных вождей. Император Домициан, телохранителями которого, кстати, были гладиаторы (его же и убившие в 96 г.), устраивал не столь массовые, но более изощренные бои. По свидетельству Светония, он любил использовать женщин и карликов.
В 107 г. Траян устроил огромные игры в честь победы в Дакии. Они длились 123 дня! В этих играх погибло около 11 тыс. человек и 10 тыс. зверей.
В честь открытия Колизея Тит устроил стодневные игры, в которых были убиты 5 тыс. диких и 4 тыс. домашних зверей. И, наконец, в 249 г., по поводу тысячелетия основания Рима, Филипп устроил праздник, погубивший 2 тыс. гладиаторов, 60 львов, 40 диких лошадей, 32 слона, 30 леопардов, 20 онагров (диких ослов), 10 тигров, 10 гиен, 10 жирафов, 10 зебр, 6 бегемотов и одного носорога!
Разумеется, все эти выступления не были стихийными, а само действие на арене не было просто серией убийств. Все подчинялось, так сказать, законам жанра, в котором была и реклама, и политическая агитация, и драматическое вступление, и кульминация, и развязка. О начале гладиаторских игр оповещали заранее объявлениями, которые писали красной краской на городских стенах, стенах домов и даже на надгробных плитах. Все зрители, как правило, заранее разделялись на две партии - "большие щиты", поддерживающие мирмилонов и самнитов, и "малые щиты" - сторонники фракийцев. За день до боев устроитель проводил так называемую свободную трапезу (сеnа LiЬега), щедро угощая гладиаторов. В этот день зрители могли видеть тех, кто завтра будет сражаться, и даже могли общаться с ними.
В день игр, с самого утра, зрители занимали места в цирке, первоначально беспорядочно, а со времен Августа - в соответствии со строгой иерархией, согласно своему социальному статусу.
Выступление начиналось с цирковой процессии - элемента скучного, но неизбежного; процедуры, в рамках которой устроитель показывал себя народу, в расчете на любовь и популярность. "Утомительный, как цирковая процессия", - говорили римляне.
В самом представлении поединки чередовались с массовыми схватками и звериными травлями. Причем в массовых боях примерно половину гладиаторов составляли грегарии - слабые, плохо поддающиеся обучению, дешевые (1000-2000 сестерциев) воины.
Именно они, а не профессионалы, гибли на арене. Такие схватки особенно привлекали чернь, а высшее сословие римского гражданства предпочитало поединки - зрелища сложные, требующие особых знаний о фехтовании, оружии, бойцах. Искушенные зрители прекрасно разбирались во всех необходимых для полноты восприятия тонкостях, и часто не ограничивались пассивной ролью, а выкрикивали советы своим любимцам на арене. Тем более что многие были заинтересованы в результате еще и финансово - ставки на бойцов были огромны, зачастую целые состояния переходили из рук в руки в течение нескольких часов.
Некоторые поединки мы можем восстановить буквально по каждому движению, поскольку их изображали целыми сериями картинок с подписями и именами. Таковы, например, изображения, нацарапанные на стенах в Помпеях. Опираясь на них, историк и писатель Д. Манникс составил очень точное и выразительное описание поединка ретиария и секутора: "Негрим (ретиарий) бросил сеть и поймал в нее секутора, но прежде чем он успел рывком свалить с ног тяжеловооруженного воина, Приденс рванулся вперед с наброшенной на него сетью и вонзил свой меч в бедро ретиария. Негрим покачнулся, но ему удалось удержаться на ногах, и он отпрыгнул от секутора, пытавшегося сбросить с себя сеть. Снова Приденс рубанул сплеча, задев левую руку своего противника, в которой тот держал сеть. В правой руке ретиария был трезубец, которым он пытался удержать секутора на расстоянии. Зрители, следившие за этой схваткой, громкими криками отметили момент, когда ретиарий был ранен в бедро и начал хромать. Хотя боевые качества ретиария в основном определяются подвижностью, позволяющей ему убегать от закованного в доспехи секутора, а Негрим был ранен, он все же сумел пропустить трезубец между ступнями секутора и сбил его с ног. Сразу же вслед за этим Негрим прижал своего противника к земле трезубцем и, опершись на древко, посмотрел на эдитора (устроителя). Беспомощный Приденс знаком молил о пощаде. Толпа потребовала смерти секутора, и молодой эдитор опустил большой палец вниз. Трезубец был плохим оружием для нанесения смертельного удара. Ретиарии обычно добивали поверженного секутора ударом кинжала через забрало. То ли Негрим потерял свой кинжал в схватке, то ли не хотел пользоваться им. Он обратился к другому секутору Иполиту, уже выигравшему свой бой, с просьбой убить распростертого на земле человека. Трезубец был убран. Приденсу удалось встать на колено. Но в этот момент Негрим толкнул его на меч Иполита, который и пронзил ему горло."
В этом описании отражена типичная для финала боевая ситуация - мольба о пощаде.
Во время боя, если один из бойцов не мог продолжать сражение, он, лежа на спине, поднимал левую руку, вытягивая большой или указательный палец. Его судьбу решали зрители. Если это был достаточно опытный боец, или он просто хорошо зарекомендовал себя в бою, ему сохраняли жизнь. Но большим уважением пользовались гладиаторы, отказывающиеся от вмешательства народа и полагавшиеся на свои силы. Бывали и ничьи, когда народ требовал прекратить затянувшийся бой равных мастеров. Победитель получал пальмовую ветвь, а в грекоязычных областях еще и венец или корону. Популярных, любимых бойцов награждали денежными премиями, подарками, домами. Например, Нерон подарил Спикулу имущество и дворцы триумфаторов, т.е. одарил как победившего полководца. А бойца из Анкиры семь городов провозгласили почетным гражданином. Особенно отважные бойцы получали в награду деревянный меч-рубис:
"Цезарь обоим послал деревянные шпаги пальмы: это награда была ловкому мужеству их." (Марциал).
Обладатель такого меча - рубиарий - получал свободу. Но многие гладиаторы добровольно отказывались от рубиса, вполне довольные своим нынешним положением. Действительно, хорошим бойцам не на что было жаловаться. Их прекрасно кормили по специально разработанным диетам, лечили, массировали, снабжали женщинами, обучали и тренировали в специальных школах под руководством опытных учителей - ланист. А Цезарь, по свидетельству Светония, отдавал своих гладиаторов на обучение римским всадникам и даже сенаторам, которые хорошо владели оружием, поручая "настойчиво следить за обучением каждого и лично руководить их занятиями".
Обучение проводилось по той же системе, что и в армии (отработка приемов в парах и на чучеле, утяжеленное учебное оружие), но было более конкретным, направленным. То есть гладиаторов учили только владению оружием, в то время как солдаты должны были еще учиться ходить походным шагом, возводить фортификационные сооружения, обращаться с военной техникой и многому другому. При этом стиль боя солдат был проще, но эффективней - короткие, экономичные движения в бою, конечно, рациональнее, чем серии сложнейших гротескных приемов с самыми разнообразными ударами, толчками, уколами, бросками, падениями и кувырками гладиаторов. Тем не менее бойцы на арене достигали необычайно высокого уровня владения оружием и своим телом. Христианский писатель Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан (160-220 г.) пишет о том, что гладиаторов обучали "владению оружием на том уровне, которого только можно было достичь в то время." Об этом же говорит и тот факт, что в 105 г. до н.э. консул Рутилий поручил ланистам из школы Аврелия Скавра преподать римским легионерам "более изощренные приемы нанесения и отражения ударов", чем те, которые обычно практиковались в армии. Вряд ли, однако, стиль арены прижился среди солдат, во всяком случае, подобных прецедентов мы больше не встречаем.
В то время, как легионеры использовали колющий удар, гладиаторы продолжали сохранять колюще-рубящую школу, т.к. даже самый тяжело вооруженный боец был все же меньше защищен доспехами, чем настоящий солдат. Кроме того, рубящий удар более эффектен, он оставляет большую рану, и при этом он не так опасен, как колющий.
Для защиты тела в древности почти всегда использовали щит. Сенека Младший (4 г. до н.э. - 65 г. н.э.) посмотрел как-то раз на гладиаторский бой, когда на арену выпустили грегариев с одними только мечами, без щитов и доспехов. Вот что он пишет по этому поводу: "...пошла настоящая резня! Прикрываться нечем, все тело подставлено под удар, ни разу ничья рука не поднялась понапрасну... Ведь нет ни шлема, ни щита, чтобы отразить меч". По-видимому, меч вообще не использовали, или использовали крайне редко, для постановки защиты. Движения, столь естественные со времен средневековья, были почти не знакомы древним воинам. В случае, описанном Сенекой, для защиты использовали только уклонения в стороны и вниз и разрыв дистанции, хотя автор и не упоминает эти приемы, стремясь произвести на читателя впечатление, полученное им самим от "настоящей резни". Были, правда, гладиаторы вообще без щитов, например, димашеры с двумя мечами. Среди них особенно развивалось искусство уклонений, нырков и разрывов, а защиты ставились двумя мечами одновременно - скрестная защита или защита "вилкой" - двумя параллельно расположенными клинками. Мечом не отбивали удар потому, что оружие было еще недостаточно прочным, а при таких двойных защитах оно вдвое меньше тупилось и уменьшалась вероятность поломки клинка. Свой вклад в искусство фехтования внесли гладиаторы с легкими щитами, такие, как фракийцы. Их атаки щитом не сводились, как у легионеров, к неуклюжим, но сильным толчкам. Легким щитом наносили удары быстрые, размашистые, такие, какие провести тяжелым скутумом почти невозможно. Особенно расцвел этот стиль в Европе в следующий раз - лишь в XVI веке. Правда, в римской армии легковооруженные пехотинцы тоже использовали легкие щиты, но они очень редко вступали в ближний бой с противником. Завязав битву при помощи метательного оружия, эти части отходили на охрану флангов легиона.
Кроме собственно фехтования, гладиаторов обучали актерскому мастерству. Благодаря этому рисунки боя гладиаторов и солдат отличались еще больше. Например, при выпаде с уколом в лицо гладиатор не должен был инстинктивно отшатываться назад. Нужно было или эффектно уклониться, или поставить грамотную защиту, или уж принять удар, в то время как солдат обязан был защититься любым, пусть даже самым неэстетичным, способом..
В школах изучалась не только техника, но и тактика боя. Так, римский оратор Квинтилиан (35-96 г.) описывает атаки второго и третьего намерения - сложный тактический прием, используемый и современными спортсменами-фехтовальщиками. "Вторые позиции становятся третьими, если первая была исполнена для того, чтобы спровоцировать противника на удар, и четвертыми, если уловка двойная, так что необходимо дважды парировать и дважды нанести удар", - пишет он.
Среди гладиаторов было немало иноземцев, использующих не только свое оружие - условие необязательное, - но и свой национальный стиль ведения боя. Артемидор (II век) утверждает, что фракийцы предпочитали наступательную тактику, а самниты, напротив, оборонительную. Особое значение придавалось умению сражаться левой рукой.
Большинство гладиаторов сражались, придерживаясь одного комплекта вооружения, которым владели лучше всего. Но были и широкопрофильные специалисты. Поэт Марициал восхищается бойцом Гермесом, который выступал в качестве легковооруженного велита, ретиария и самнита.
Но со временем поединки, даже в исполнении таких профессионалов, как Гермес, все меньше стали удовлетворять пресыщенную зрительскую аудиторию. Она требовала массовых схваток, все более изощренных и дорого-стоящих: с искусственными горами, лесами, городами и озерами на арене, с самыми редкими экзотическими животными. А империя, перешедшая от завоевательных войн к оборонительным, уже не могла удовлетворить растущие запросы своих граждан. "Это стоит мне трех наследств - закрывать рот народу", - возмущался магистрат Мло. Сложнейшая внутриполитическая ситуация требовала решительного и безапелляционного исхода. Мера, предпринятая в этом отношении императором Септимием Севером в 200 г., запрещающая поединки женщин-гладиаторов, конечно, не могла решить такую глобальную проблему.
В 325 г. Константин тщетно пытался положить конец играм. В 365 Валентиниан запретил растерзание людей животными. В 399 г. были закрыты гладиаторские школы.
Как это ни парадоксально, на помощь разорившемуся государству пришли самые неблагонадежные граждане - христиане, а также варвары, живущие в Риме. Первые, наиболее непримиримые, составили резкую оппозицию играм; вторые, к мнению которых ослабевшая империя прислушивалась, просто не интересовались ими.
В 404 г. произошло событие, поставившее официальную точку в истории римской гладиатуры. В разгар боя на арену выбежал греческий монах Телемах и стал разнимать сражающихся. Разъяренные зрители растерзали Телемаха - иностранца и представителя крепнувшей церкви. В результате император Гонорий наложил на игры окончательный запрет.